Жизнь

Удивительно, как маленькая точка на карте может вмещать в себе столько разных жизней и исторических поворотов. Наш Таганрог, например, стал местом пересечения, духовной встречи двух великих революционеров: Петра Шмидта и Джузеппе Гарибальди. К сожалению, сами они этого не узнали.

 Лейтенант Шмидт

                                        Вообрази, чем отвратительней 
Действительность, тем письма глаже.
                                               Я это проверил на  "трех святителях",
                                                           Где третий день содержусь под стражей.
                                                Борис Пастернак «Лейтенант Шмидт»

 «Любовь и революция – красного цвета» – эта очевидная мысль родилась, когда я школьником прочитал выдержки из переписки Петра Петровича Шмидта. Прекрасный слог его писем меня удивил – все моряки мне казались «неотёсанными», далёкими от литературы. Правда, вскоре я узнал, что Шмидт был сыном адмирала, получил замечательное образование и знал о музыке и поэзии не меньше, чем о военном деле.

Думаю, всем знаком фильм «Доживём до понедельника» и монолог учителя истории о лейтенанте. Действительно Шмидт понимал, поднимаясь на крейсер «Очаков», что его битва будет проиграна. Но он был сильным и жизнерадостным человеком, который всей душой стремился к истине. Это видно из его писем:

«Вы еще спите, Зинаида Ивановна? Встречайте же день! Встречайте весело и радостно! Не теряйте его... "что может быть сделано сегодня, не может быть сделано завтра", и неизмеримо велика ценность каждого дня, прожитого мгновения. О, как бы я хотел передать вам всю силу этого внутреннего, где-то глубоко в душе таящегося трепетного счастья. Счастья чувства, мысли, бытия!»

В Таганрог Петр Петрович приехал 1890 году. Здесь он работал помощником бухгалтера в Азово-Донском коммерческом банке. Это были три самых спокойных года его жизни. Именно в нашем городе, по словам современников, родились революционные чувства Шмидта. На прогулке в роще Дубки, он в споре сказал: «У нас все из рук вон плохо, поверьте, не пройдет и четверти века, как весь строй разрушится сам собой». 

В 1905 г. наступила революция. Аресты, пули, сопротивление, пламенная клятва Шмидта на кладбище: «Клянемся этим убитым в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав». Несколько месяцев ранее в поезде Петр Петрович познакомился с Зинаидой Ризберг – они разговаривали лично всего 40 минут, но их общение на расстоянии длилось до самой смерти лейтенанта.

«Сегодня дивное утро, я проснулся очень рано, открыл окно, на меня пахнуло утром, свежестью и радостью, и я подумал о вас. Наша мимолетная, обыденная, вагонная встреча, наше медленно, но идущее все глубже сближение в переписке, моя вера в вас - все это наводит меня часто на мысль о том, пройдем ли мы бесследно для жизни, друг для друга. И если не бесследно, то что принесем друг другу: радость или горе?»

Восстание под руководством Шмидта было подавлено, сам Петр Петрович – расстрелян. Его речь на суде записывали, как новый документ веры. Веры в истину и революцию: «Я знаю, что столб, у которого я встану принять смерть, будет водружен на границе двух разных исторических эпох нашей родины. Позади, за спиной у меня, останутся народные страдания и потрясения тяжелых лет, а впереди я буду видеть молодую, счастливую, обновленную страну».

Второй раз Шмидт встретился с Зинаидой Ризберг уже перед казнью. Она пришла к нему с корзиной гиацинтов. И увидела не сломленного, а любящего жизнь человека с радостными нотками в голосе.

«Завтра ты войдешь ко мне, чтобы соединить свою жизнь с моей и так идти со мной, пока я живу. Мы почти не виделись с тобой... Духовная связь, соединившая нас на расстоянии, дала нам много счастья и много горя, но единение наше в слезах наших, и мы дошли до полного, почти неведомого людям духовного слияния в единую жизнь».

Evviva Garibaldi! (Да здравствует Гарибальди!)

Есть замечательная история о том, как юный Гарибальди прибыл с грузом итальянских апельсинов в Таганрог и встретил в трактире своего соотечественника-революционера: «Колумб наверное, не испытывал такой радости при открытии Америки, какую испытал я, когда столкнулся с человеком, посвятившем себя освобождению родины. Я душой и телом отдался этому делу… Так я вступил на общественное поприще».

Италия! Страна нищих богачей,  возвышенной поэзии Данте и голубого неба. Свободолюбие и совесть – два слова, которые витают в воздухе этого места, помимо запаха цветущего винограда. Именно они прочно впечатались в душу Гарибальди. Подобно коллекционеру, он собрал в своих мемуарах немалое количество образов свободы. Этот, на мой взгляд, самый лучший:

«Как прекрасен жеребец Пампы! Его губы никогда не знали отвратительного холода узды; его лоснящаяся спина, которую человек никогда не осквернял своим прикосновением, блещет на солнце как бриллиант. Его роскошная, но спутанная грива бьет по бокам, когда гордый конь, сгоняя в табун кобылиц и убегая от человека, мчится со скоростью ветра. Подлинный султан степей, он выбирает себе самую грациозную из одалисок, без помощи рабских и гнусных услуг самого жалкого из существ — евнуха!».

До сих пор многие задают вопрос, как Гарибальди удалось так сильно вдохновить своих людей, что те почти без оружия пошли захватывать Рим? Об этом размышлял Виктор Гюго: «Что такое Гарибальди? Человек, ничего более. Но человек в самом высоком смысле этого слова. Человек свободы, человек человечности.<...> Есть у него армия? Нет. Только горсть волонтеров. Боевые запасы? Нет их. Порох? Несколько бочек. Орудия? Взятые у неприятеля. В чем его сила? Что составляет его победу? Что стоит за него? Душа народов». 

Когда революция была окончена, новая власть всеми силами старалась стереть образ Гарибальди из народной памяти. Сосланный на свой остров, он умер в сомнении: помнят ли еще о нём? Но после смерти со всей Европы начали приходить сотни сотен телеграмм и тысячи людей пришли к дому проститься со своим героем.

В честь Шмидта в  Таганроге названа улица, в честь Гарибальди – переулок. Эти два места находятся друг от друга в трёх минутах ходьбы, но так и не пересекаются.

Валерий Горюнов