Жизнь

Пока все прогрессивное человечество в преддверии Нового года ищет елки попушистее и мониторит скидки на зеленый горошек и шампанское, я страдаю. Мне не хватает путешествий. Я тоскую по зелени деревьев, теплым берегам наших донских рек и озер. По камышу дельты Дона и виноградникам Пухляковки, по сальским степям и неклиновским подсолнухам. Куда можно поехать в декабре?

«Музей шахтерского труда» в Гуково – подсказал мне Яндекс. В таком же маленьком шахтерском городке, но по ту сторону российско-украинской границы, прошла часть моего детства: там жила бабушка, летом меня частенько отправляли «в ссылку». У бабушки был фруктовый сад и заросли малины, беленький саманный домик с печным отоплением и фарфоровыми статуэтками на пианино. Сейчас я со светлой печалью вспоминаю те летние месяцы, а тогда мне было скучно и маятно, и хотелось поскорей вернуться в Таганрог, к друзьям. Детей моего возраста у бабушкиных соседей не было, лишь изредка приходили в гости родственники с дочерью – моей троюродной кузиной Танькой. А в остальные одинокие дни я развлекала себя чтением книг на украинском языке и так невзначай выучила его – вот что значит полное погружение в языковую среду.

Но все это было давно и неправда, а сейчас я еду в Гуково – бывшую «угледобывающую столицу Восточного Донбасса», как громко называли этот город в эпоху развитого социализма. Из маленького поселка, жители которого промышляли уголь в самодельных шахтах-копанках, всего за несколько десятилетий вырос индустриальный город, небольшой, но уверенно смотрящий в будущее.

Чем ближе к городу, тем чернее и гуще грязь на обочинах, с добавлением угольной пыли. Виды при подъезде открываются просто постапокалиптические – разрушенные дачные домики, на грязно-белом заборе надпись «Gukovo Forever!». Некто в черном пасет стадо барашков у трассы, два ягненка жмутся друг к другу под дождем.

Музей находится в здании бывшего детского сада «Челночок». Его основатель – Леонид Иванович Микулин, почетный гражданин города. Молодость его прошла непросто: во время ВОВ попал в плен, после освобождения – в советский лагерь, «искупать вину». Выйдя из лагеря, работал в школе учителем географии и основал краеведческий кружок. Ученики-следопыты собирали исторический материал сначала для школьной экспозиции, потом музей стал расширяться, приобрел статус городского, а позже – областного учреждения культуры. До сих пор гуковчане приносят в музей экспонаты, связанные с историей шахтерского труда и повседневной жизнью горожан.

Меня встречает научный сотрудник музея Анастасия Колтунова. Мы заходим в клеть (это лифт, опускающий шахтеров под землю). Вся шахтная техника – настоящая, абсолютно реальная. Здесь можно полностью погрузиться в жизнь шахтера в пространственно-временном разрезе: увидеть шахту-«мышеловку» начала прошлого века, в которой работали на четвереньках, долбя породу кайлом. Пощупать прообраз современной вагонетки – сани, на которых шахтер-саночник поднимал уголь наверх: тащил ползком вверх по наклонному шурфу, прикрепив к поясу с помощью специальной упряжи. Тут и фотографии изможденных подростков-ламповщиков, и первые лампы «бахмутки», которые давали больше копоти, чем света, и нередко служили причиной взрыва. Адским был труд шахтера в те времена.

Фрагмент диорамы Первая шахта-мышеловка. Саночник. Комплекс залов Шахта. Автор В.Н. Плеханова.

Настоящее развитие угледобывающей отрасли в Гуково началось в 30-е годы ХХ века. Сюда, на «стройку социализма» со всей страны посылали горных инженеров, строителей. Построили еще несколько шахт, объединив их в трест «Гуковуголь». В поселке появились первые благоустроенные дома, школы, клубы…

...И началась Великая Отечественная война. В 1942 году, перед началом фашистской оккупации, шахты пришлось затопить. После освобождения их восстанавливали женщины и подростки, так что любимый аргумент противников феминизма «если хотите равноправия, идите работать в шахту» – уже и не аргумент вовсе.

После окончания войны начался бурный рост угольной промышленности. В 1955 году Гуково из рабочего поселка был преобразован в город, население (по сравнению с довоенным периодом) увеличилось в 5 раз. Всю эволюцию научно-технического прогресса в угледобывающей отрасли – от кайла и деревянных подпорок до современных бурильных установок, гидростоек и вагонеток – можно увидеть в залах музея.

Штрек механизированный. Комплекс залов Шахта. Автор В.Н. Плеханова.

Но все же, считают в Гуково, главное богатство угольных предприятий – люди. Несколько залов посвящено достижениям почетных граждан города. Среди них не только герои шахтерского труда, но и художники, поэты, композиторы, спортсмены. Я не могу оторваться от коллекции работ слабовидящего мастера Степана Ткача, потерявшего зрение во время аварии на шахте. Степан вырезает из дерева картины и иконы, наощупь. На его авторской иконе «Являющая от Солнца» Богоматерь с заботой и печалью взирает на трудящихся шахтеров…

Небесной владычице есть о чем печалиться: расцвет Гуково пришелся на 70-80-е годы ХХ века, а сейчас большая часть шахт вместе с инфраструктурой закрыта, крупнейшее угледобывающее предприятие города «Кингкоул» – чемпион по невыплате заработной платы. Город переживает не лучшие времена.

– Почему многие шахты закрылись? – интересуюсь я у Анастасии. – Закончились угольные пласты?

– Нет, угля там еще много, но пласты залегают глубоко, нужны разработки, а это деньги. Вкладывать их новые собственники не хотят. До войны (на украинском Донбассе – Богудония) одну шахту взяла в разработку украинская угледобывающая компания, но так и не успела получить прибыль.

Честно говоря, я понимаю углепромышленников, не желающих вкладывать средства в разработку глубоких пластов. Рискованно в нашем государстве строить долгосрочные планы. Перетасуется колода – и инвестиции внезапно превратятся в ничто, так же, как деньги за белый домик с садом, проданный моей бабушкой в 1991 году.

После посещения музея решаю проехаться по Гуково – как будто экскурсия в 90-е. На небольшом рыночке продают абхазские мандарины и турецкий трикотаж, у полуразрушенных ворот бывшей шахты «Антрацит» – елочный базарчик.

– Зачем вы руины фотографируете? – огорчается продавец новогодних сосен. – Езжайте лучше к Вечному огню. А тут что снимать – печаль одна. Вот видите (показывает на развалины павильона в парке) –  был шахматный клуб, ребята в шахматы играли, а теперь что им делать? Ходят туда траву курить.

Где-то в Гуково стоит памятник Ленину с большими, трудовыми шахтерскими руками. И поселок Марс, неподалеку от которого аномальный Гуковский поворот автомобильной трассы с большим количеством аварий. Очевидцы говорят, на водителей в этом месте снисходит неадекватное поведение. Но эти достопримечательности я так и не нашла, хотя объехала маленький городок несколько раз – видимо, аномалия подействовала и на меня.

Я еще вернусь сюда летом, когда степи пахнут полынью и чабрецом. Съезжу посмотреть на остатки первых шахт-копанок на склонах оврагов и обязательно найду Марс. Сюда тянет – к людям, которые, несмотря на безденежье, разруху и войну, идущую совсем рядом, не унывают, поддерживают друг друга. Пасут барашков, вышивают картины, продают елки у заброшенной шахты. Водят школьников по музейным залам, чтобы те не забывали, на чем держался и держится город.

^{фото автора и сотрудников «Музея шахтерского труда»}