Мнения

За первое полугодие нынешнего года почти полмиллиона человек попросили политического убежища в Европе. Таганрог столкнулся со схожими проблемами, вызванными боевыми действиями на Донбассе, годом раньше. Наш город оказался одним из самых популярных у беженцев с восточной Украины, а в Европе на «передовой» оказалась Германия. Богудонии стало интересно, как немцы и попавшие в схожее с ними положение австрийцы восприняли волну беженцев, и как сложившаяся ситуация отразилась на отношениях внутри общества западноевропейских стран. На наши вопросы любезно согласилась ответить журналистка из австрийского города Инсбрука Инес Талия Буркхардт.

Инес Талия Буркхардт журналист

То, что среди беженцев много хорошо образованных людей, конечно, может соответствовать действительности. Но большая их часть, к сожалению, не образована, некоторые не умеют даже читать и писать. Прибавьте к этому еще то, что им нужно интегрироваться в новую культурную среду, изучить язык страны и получить образование по местным стандартам, чтобы более или менее успешно выйти на рынок труда. Все это стоит времени, денег и ресурсов. И все это в настоящее время огромному количеству беженцев недоступно.

Богудония: Вы ощутили наплыв беженцев с Ближнего Востока?

Эта волна не первая, которая пришла в Европу. После войны миллионы немцев уехали в направлении Запада, спасаясь от наступающей Красной Армии. Это похоже на ситуацию с беженцами с восточной Украины в Россию.

Современные беженцы, конечно, заметны. Средства массовой информации сообщают о них почти ежеминутно. Особенно много к нам попадает по балканской линии через Сербию, Венгрию и Австрию. Их потоки растягиваются на километры. Особенно четко это видно на вокзалах приграничных и больших городов. Например, в Зальцбурге (Австрия, рядом с германской границей), с тех пор как Германия вновь установила контроль над границей, многие сотни беженцев, которые планировали ехать поездами на север, оказались «выброшенными на берег». Большинство из них хотели в Германию или Скандинавию.

Напряженная ситуация была и в австрийской федеральной земле Бургенланд. Только 23 сентября 2015 года в маленькую деревню Никельдорф на австрийско-венгерской границе прибыли 20 тысяч человек. И это только за один день. Сколько беженцев еще в пути, оценить очень тяжело.

Стоит отметить, что лишь часть беженцев прибыла из Сирии. В Германии до июля 2015 года запросили убежище примерно 215 тысяч человек, и только 44 тысячи из них приехали из Сирии. Значительную часть составляют заявители на убежище из балканских стран: Сербии, Косово, Албании и т. д. Вероятность получения убежища у них сравнительно невелика, поскольку их родные страны пользуются репутацией безопасных. Другие страны – источники претендентов на убежище это Ирак, Афганистан, Македония, Эритрея, Судан, Нигерия и Пакистан.

Моей жизни как частного человека это, безусловно, не мешает. Я живу как прежде, могу ходить на работу и т. д. Ограничения в настоящий момент наблюдаются прежде всего в передвижении через границу. Как германские, так и австрийские граждане должны смириться с тем, что теперь этот процесс будет занимать больше времени. На автобанах и таможне проверяются документы. Это обуславливает многочисленные пробки и задержки, которые затронули и движение поездов, что, конечно, очень раздражает людей, которые работают в другой стране или часто ездят туда и обратно. В прочих случаях прямые столкновения с беженцами редки.

Эти люди просто внезапно оказались здесь, и никто не знает, что делать. Большой поток беженцев привел к ужесточению контроля на границах, разладу между правительствами ЕС и так далее. Большинство беженцев, которые, например, находятся на вокзалах или в автобусах, – молодые мужчины, которые внешне выглядят как арабы. Откуда они приехали – никто из нас точно сказать не может. Это еще один момент, который беспокоит многих. Точно не известно, кто они, эти беженцы, и чего они здесь вообще хотят. Опасность того, что среди многих людей, ищущих убежища, находятся боевики ИГ и террористы, очень велика.

Богудония: Как вы оцениваете действия государственных властей в данной ситуации?

Слишком мало и слишком поздно... Германия, Швеция и Австрия пытаются привнести порядок в хаос, который они сами устроили. Австрийского федерального канцлера Вернера Файманна бывший президент Румынии Траян Басеску назвал «клоуном Европы». Австрийское правительство – подходящий цирк для этого. Но это – мое личное мнение! Файманн сильно ориентируется на германского федерального канцлера Ангелу Меркель. Меркель открыто сказала еще несколько недель назад, что беженцам в Германии – добро пожаловать. Что Германия и Европа смогут выиграть от этого, потому что среди беженцев присутствуют специалисты и рабочие, которые нужны ее экономике. То, что среди беженцев много хорошо образованных людей, конечно, может соответствовать действительности. Но большая их часть, к сожалению, не образована, некоторые не умеют даже читать и писать. Прибавьте к этому еще то, что им нужно интегрироваться в новую культурную среду, изучить язык страны и получить образование по местным стандартам, чтобы более или менее успешно выйти на рынок труда. Все это стоит времени, денег и ресурсов. И все это в настоящее время огромному количеству беженцев недоступно.

Еще одной проблемой является большая бюрократия в этих странах. Особенно в Австрии и Германии, где бюрократические препоны чрезмерны. Например, беженец, приехавший в Германию, попадает на приемный пункт, где его регистрируют. Затем направляют в какое-нибудь общежитие. Там ему нужно заполнить формуляры и по возможности подтвердить свою личность. Многие беженцы не знают английского, не говоря уже о немецком, а значительная их часть вообще безграмотна. Соответственно, им нужно предоставить услуги переводчика. Кроме государственных языков, приехавшие используют диалекты, которые тоже нужно знать. Все это требует времени и расходов на персонал, деньги на которые нужно где-то взять, и это сильно тормозит весь процесс. Несмотря на это, каждый день прибывают много тысяч новых беженцев в Германию. Я хорошо понимаю, что претенденты на убежище разочарованы.

Другой очень отрицательный феномен – низкий уровень эффективности международного сотрудничества на уровне ЕС. Австрия, Италия, Германия и Швеция – страны, принимающие наибольшее количество беженцев. Поддержка со стороны других стран практически отсутствует. Ангела Меркель уже в срочном порядке обращается в ЕС о введении единых квот на прием беженцев по странам. Конечно, при этом никого не интересует, что это особенно ударит по экономически слабым странам. Когда такие страны как Венгрия закрывают свои границы, это тоже подвергается критике, так как Венгрия якобы поступает бесчеловечно.

Это политическое разделение ведет к безумию: беженцы добираются до венгерской границы в Сербии, но так как с 15 сентября Венгрия больше не впускает нелегальных мигрантов, то они двигаются дальше в Хорватию. Хорватия также отказалась от беженцев. Автобусами их привозят обратно к венгерской границе. Оттуда их наконец везут автобусами в Австрию. Эти переезды обременяют людей. Напряжение растет, их возят как скот на убой из одного места в другое, не зная, что делать дальше, дезориентация нарастает.

Облетевшая множество СМИ фотография показывает, насколько опасен для беженцев с Ближнего Востока путь в Европу через Средиземное море.

Другая проблема – это разные законы в каждой стране. Финансовая помощь в Германии и Швеции значительно выше, чем в Венгрии или Польше. Кроме того, беженцам предоставляется так много свободы, что они ставят условия, где они хотят жить и получить убежище. Хорошей идеей представляются единые законы о беженцах, которые основывались бы на материальной помощи, предоставлении жилища, продуктов и т. д., но без финансовых выплат. Должна быть единая квота. Каждый беженец может и должен быть зарегистрирован, как только он переступит границу ЕС. Но где он получит убежище или будет принят, он не должен решать. По факту все европейские страны безопасные и мирные.

Соответственно, в них беженцы могут не бояться преследований. Безопасность – это базовое право, но самому решать, где жить – роскошь, которую невозможно предоставить всем, если миллион человек хотят в одну и ту же страну. Однако беженцы предъявляют одно и то же требование – они хотят жить в Германии. Не вижу причины, почему это должно быть так. Если речь только о финансовом аспекте, то бегство от войны теряет свою приоритетность. Беженец, убегающий от войны, превращается вдруг в экономического мигранта, которые и так висят тяжким грузом. Нужно ускорить процесс получения убежища. Те, кто приезжает из безопасной страны, такой, как Сербия, должны учитывать последствия и остаться без убежища. Кроме того, нужно дать понять, что претенденты на убежище могут остаться здесь лишь пока не установится мир, чтобы потом вернуться обратно и отстраивать свою страну. А претенденты-правонарушители должны быть быстро выдворены.

Однако, от единого подхода к решению этого вопроса, приемлемого как для беженцев, так и для немецкого и австрийского народа, мы еще очень далеко.

Богудония: Как вы оцениваете действия местных (городских и региональных) властей в сложившейся ситуации?

В отличие от правительств, местные власти делают очень многое, чтобы хоть как-то решить проблему. Уже приняты квоты, обязывающие деревню или город принимать определенное количество беженцев. Строятся общежития, специально ремонтируются и подготавливаются брошенные дома. В вынужденных случаях для этих целей приспосабливают спортивные залы и другие места. Все больше частных лиц берут беженцев жить к себе в дома. В свободное время предпринимаются попытки интегрировать приехавших в культуру через участие в спортивных объединениях или активном отдыхе. Многие приходят, чтобы помочь им освоить немецкий язык или содействовать в общении с госучреждениями. Муниципалитеты и граждане действительно делают очень многое. К сожалению, законодательство такой помощи часто препятствует. Например, есть очень глупый закон, по которому каждая община, которая желает открыть общежитие для беженцев, должна иметь как минимум одну спортивную площадку. В Тироле (Австрия) есть очень много горных деревень и совсем маленькие селения, где едва насчитывается 60 жителей, и где спортплощадок, конечно, нет. Соответственно, беженцев принимать там нельзя.

Что меня очаровывает, и, наверное, это позитивный аспект, так это то, что во многих гражданах просыпается человечность. Готовность помочь очень велика, люди жертвуют одежду и мебель, идут после работы в общежития, чтобы помочь беженцам на кухне или просто пообщаться и провести с ними время. Народ сам заделывает дыры, возникшие от бюрократического безумия правительства. Я считаю, что это очень хорошо. Также люди помогают беженцам найти свой путь в нашем обществе и начать попытку интеграции. Я думаю, что если бы не готовность помочь, человечность и теплота, исходящая от нас, то эскалации было бы не избежать. Это при том, что настроения относительно будущего весьма нерадужные.

Богудония: В России активно продвигается позиция, согласно которой именно действия США и их европейских союзников привели к формированию больших потоков беженцев в Европу. Согласны ли вы с этой точкой зрения?

Германия считается третьей страной в мире по экспорту оружия. И она снабжает им также и Ближний Восток. Она же снабжала Сирию химическими веществами, которые якобы были позднее применены властями против собственного народа. США, конечно, тоже несут ответственность. Так это видят уже многие австрийцы и немцы, и я рада, что наконец появляется критика в этом направлении. Дойдет ли это до политиков и лоббистов – еще вопрос.

Существует еще теория, что весь этот кризис с беженцами возник, чтобы ослабить за счет необходимости принимать беженецев экономику ЕС и особенно Германии, что может быть выгодно США. В настоящий момент договор о свободной торговле TTIP (Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство, упрощающее США и ЕС доступ на рынки друг друга, в частности, за счет отмены таможенных пошлин – Богудония) с США обсуждается в Европейском парламенте и сильно критикуется. Я задаю себе вопрос, как будет на самом деле, когда у нас в стране возникнут реальные проблемы, и США в роли предполагаемого спасителя захотят помочь... Тогда этот договор внезапно может оказаться очень полезен.

Факт, однако, что ЕС поставлял оружие в эти страны, так же как и то, что США и другие члены НАТО воевали там. Логично, что это разжигало недовольство в тех краях и создало питательную почву для Исламского государства. Сейчас СМИ сильно критикуют Путина за то, что он якобы хочет поддержать сирийского президента Асада дальнейшими поставками оружия. Я не знаю, правильный ли это путь. С моей точки зрения, Асад не способен сохранять мир. Дальнейшие поставки оружия в Сирию приведут к еще большей войне и к большему количеству убитых. Здесь требуется международное решение. Беженцев нужно разместить в безопасной местности недалеко от Сирии, и поддержать их силами международного сообщества. Необходимо наладить международное сотрудничество в подавлении Исламского государства и в восстановлении Сирии.

Я не думаю, что в интересах Путина ослабить ЕС. Если его действия приведут к усилению террора на Ближнем Востоке, то будет еще больше беженцев. Я также сожалею, что ЕС в сложной ситуации хочет положиться исключительно на США вместо того, чтобы начать диалог с Россией. Можно думать о стиле управления Путина что угодно, но даже чисто географически гораздо разумнее искать совместное решение с Россией (в том числе в ближневосточном конфликте), чем с США, которые отделены от нас Атлантикой. Кстати, США объявили о готовности принять 10 тысяч сирийских беженцев. Очень великодушно!

Богудония: Насколько, по вашему мнению, наплыв беженцев опасен для европейской культуры? Экономики? Образа жизни?

Это сложный вопрос, на который можно будет ответить лишь по прошествии времени. В экспертном сообществе нет единого мнения. Моя точка зрения такова, что ничего опасного не случится, пока мы будем в состоянии адекватно реагировать на новые вызовы. Венгерский президент Виктор Орбан пророчил, что если приедут еще беженцы, то мусульманская религия в скором времени будет в большинстве. Это так. Он также пророчил, что мусульмане не смогут приспособиться к европейской культуре, и что интеграция невозможна. С этим высказыванием я не согласна. Здесь очень важны коммуникация, взаимодействие, а также демонстрация человечности. У меня у самой есть друзья-мусульмане. Я считаю, что даже если человек верит в разумную жизнь на Луне, это его право, в Германии и Австрии есть свобода вероисповедания, невозможная во многих других странах. Однако мои друзья, исповедующие ислам, бегло или очень хорошо говорят по-немецки, платят налоги, работают. Что же касается беженцев, то, пока они получат квартиру, может пройти до одного года. Если у них есть на руках документ о предоставлении убежища – у них есть право на работу. Но они должны сами найти ее и квартиру. Многим это пока что удается. В будущем большинство, вероятно, потерпит неудачу. Это надо дать им понять. Диалог государства и беженцев в общежитиях, а также на международном уровне отсутствует. Не проблема предоставить убежище людям, бегущим от войны, но после этого они должны снова уехать домой, восстанавливать свою страну, работать на свое будущее. Желательно с новыми ценностями, которые им на их родине сначала были недоступны.

Что беспокоит большинство европейцев (немцев или австрийцев), так это частный аспект и образ жизни. Некоторые уже с ненавистью говорят, что, вероятно, через три года женщинам можно будет выйти на улицу только в парандже. Я считаю это полной ерундой. Но сомнения имеют под собой основания, и я тоже чувствую себя несколько напряженно. И это не из-за того, что я питаю отвращение или ненависть к потокам беженцев, а просто потому, что никто не имеет понятия, как дальше будет развиваться ситуация. Большинство беженцев еще благодарны за нахождение здесь. Но что произойдет, когда они поймут, что они не получат квартиру и работу за короткое время, как они ожидали? Что им не просто будет забрать свои семьи, как это пообещала Ангела Меркель?

Ситуация в общежитиях также тягостная. Беженцы не имеют права работать, официально пересекать государственные границы и не учат немецкий язык. В общежитиях или спортзалах люди живут в тесноте, там сталкиваются различные нации и культуры, многие психологически травмированы. Среди них есть и представители национальностей, которые раньше, вероятно, воевали друг с другом. Уже сейчас есть случаи буйного поведения беженцев в общежитиях, драк и недовольства. В Трайскирхене в Австрии летом в приемном пункте, который официально предназначен для 2500 человек, было свыше 5 тысяч. Многие спали под открытым небом. Условия были катастрофическими. Даже Amnesty International сделала Австрии выговор за это. Условия в лагере были улучшены, но возникновение новых проблем – это лишь вопрос времени.

Большой поток беженцев – питательная почва для ксенофобии. В Германии уже несколько общежитий были подожжены и снесены неонацистами. На улицах оскорбляют иностранцев. При этом правые радикалы не делают разницы между людьми турецкого происхождения, уже рожденными в Германии, и беженцами. В интернете можно встретить много лозунгов, призывающих уничтожать беженцев в газовых камерах, расстреливать... И хотя в действительности до этого, слава Богу, пока не доходило, но та ненависть, которая возникает в Сети, переносится на людей. Немцы и австрийцы очень недовольны сложившейся ситуацией. Но и в других частях Европы уже были столкновения. На венгерско-сербской границе беженцы выступили против полиции и солдат. Те ответили водометами и слезоточивым газом. Были раненые. Во Фрайлассинге в Баварии беженцы незаконно пересекли границу и не останавливались по требованию властей. Полиция была вынуждена сделать предупредительные выстрелы, чтобы произвести задержание. Это была чрезвычайная ситуация, которая шокировала многих людей.

Все больше немцев закупают продукты питания про запас и принимают попытки обезопасить себя. Народ бурлит, и если напряжение будет продолжаться, то ситуация может разрядиться быстрее, чем нам хотелось бы. Гражданская война вполне может быть возможным сценарием. Наша культура претерпит изменения, рано или поздно, ее изменит миграционный процесс. Восточные влияния в Германии мы отмечаем с 1960-х годов, когда многочисленные турецкие гастарбайтеры приезжали в ФРГ, чтобы там работать. Они приносили с собой привычки, еду и, конечно, культурные аспекты, которые сегодня уже стали частью немецкого общества. Многие турки остались здесь, развились два следующих поколения. То же самое произошло и с другими влияниями, происходившими, например, из Италии или Америки после войны.

Мне внушает опасение, что вместе с неконтролируемым потоком беженцев в ЕС могли проникнуть активисты ИГ. Точных данных нет, но Служба безопасности (это мне известно из достоверного источника) имеет сведения о 5 тысячах террористов, которые находятся без регистрации где-то в ЕС. Уже сейчас через фейсбук распространяются подтвержденные фотографии бывших солдат ИГ в роли соискателей убежища перед достопримечательностями Германии. И в этом, собственно, и есть опасность. Не в том, что беженцев много, а в том, что ополчение ИГ посредством манипуляций направит их против нас. Если они еще и получат доступ к оружию, то у нас будет серьезная проблема. Я не знаю, насколько БНД (Федеральная разведслужба ФРГ – Богудония) контролирует эту ситуацию. Швейцария уже сейчас заканчивает военные маневры по сценариям европейской войны, предусматривающим, в том числе, распад ЕС.

Мы определенно не можем принять всех беженцев. Не менее важно, чтобы население, несмотря на сохранение критичности и настороженности, продолжало держаться вместе, оставалось открытым к «новичкам» и искало с ними диалога. Так как образование параллельного общества в Европе принесет с собой тяжелые последствия.

Богудония: Каковы наиболее яркие точки зрения на проблему беженцев, противостояние между которыми идет в австрийском/немецком обществе?

О да, различие мнений имеется, и очень большое. Этот вопрос один из самых сложных в данной проблеме. Праворадикальные, фашистские партии приобретают сейчас в Германии популярность. И в Австрии партия правого толка, Австрийская партия свободы (FPÖ), значительно усилилась за время кризиса. Отличие от Германии в том, что АПС позиционирует себя очень националистически, но, не будучи одной из ведущих партий, предлагает порой весьма интересные, неплохие варианты решений (как, например, перенесение мест размещения беженцев на родину этих беженцев). Но это не должно нас ослеплять, ибо АПС, точно так же как и НДПГ (NDP) в Германии, активно применяет полуправду и манипуляции.

Поток беженцев не иссякает, сдерживать его приходится силой, но и это не всегда удается.

Сейчас есть такое ощущение, что в интернете и в обществе имеется только два направления мнений: нацисты против левых радикалов. Их здесь презрительно называют «гутменш» («добренький человек»). Потому что они за беженцев, за предоставление им убежища, за принятие их в страну, не принимая во внимание последствия. На противоположной стороне – люди, которые задают вопросы, которые боятся или просто не знают, что их ожидает. На них вешают ярлыки нацистов, «озабоченных граждан» или «критиков права убежища». Это сейчас ругательные слова в немецких СМИ, как и «добренькие люди». Обе крайности я считаю смешными и очень опасными. Эти узколобые точки зрения не оставляют пространства для диалога и критичного подхода к теме. Кто критикует, тот становится фашистом, кто ничего не делает – левым радикалом. Это раскалывает население, что представляет опасность. Возможно, еще большую, чем прямой конфликт с мусульманами. Реального единства больше нет, и это меня очень огорчает. Я тоже много занимаюсь беженцами, я помогаю, где могу, и если я вижу, что семьи с маленькими детьми действительно пребывают в крайней усталости после долгого, возможно, опасного для жизни пути, то им нужно помочь. Это не вопрос. Но я также считаю, что Европа не может принимать каждого, даже не опросив его.

Ситуация вызывает к бурлению разнообразные страсти. Например, в фейсбуке некоторые пользователи поставили себе задачу разоблачать праворадикальные действия по содержанию личных страниц. Им попался 17-летний парень, который написал под фотографией ребенка беженца, который охлаждался в жаркий день струей воды: «Огнемет был бы для этого ребенка лучше». Этот комментарий был, вне сомнения, глупым, идиотским и в высшей степени обидным. Пользователи выяснили, однако, что паренек проходил практику у торговца автомобилями, и сообщили об этом ему. 17-летний потерял свою работу и подвергся публичным и частным угрозам и преследованиям. То, что он сделал, было неправильным. Но устраивать травлю на него тоже не входит в задачи общественности. Для этого есть законы и правила. Австрийские и германские законы особенно строги в отношении расизма и фашистской пропаганды.

Есть даже отдельный сайт, пользователи которого занимаются тем, что преследуют и проверяют пользователей. Прямо как в лучшие годы господства Штази в ГДР. С другой стороны все больше появляется тех, кто публикует в открытом доступе картинки и лозунги с призывами уничтожать беженцев. Многое из этого вызвано разочарованием и гневом по отношению к правительству, но глупостью из-за этого быть не перестает, и само наличие таких мыслей, конечно, ужасно. Как уже сказано, беспристрастное рассмотрение проблемы уже невозможно.

Я сама столкнулась с тем, что даже очень хорошие друзья считают меня либо нацисткой, так как я высказалась против иммиграции, либо «добренькой», так как я считаю, что беженцам, убежавшим от войны, надо помогать. Итак: я «фашиствующая добрячка» – интересная комбинация, но наверное, наиболее разумная. Я верю в мораль как и прежде, и я училась не осуждать людей. Не каждый беженец, приехавший в Европу, убежал от войны. Многие просто хотят лучшей жизни. Не каждый беженец террорист или злодей. Кто дает нам право судить? Что случится, если нам придется стать беженцами? Чего бы мы ожидали? Я признаю, что я тоже в высшей степени обеспокоена. Я боюсь того, что начнется гражданская война, что мы узнаем, что такое террор. Я люблю свою страну, и я бесконечно благодарна за то, что я родилась здесь. Потерять родину из-за войны, смерти и насилия – самое страшное, что может случиться. Моя бабушка это пережила. Это пережил русский народ. Шрамы России заметны до сих пор. Тем не менее, беженцы не исчезнут в ночь с сегодня на завтра. Нужно учиться жить с этим, искать решения, идти на компромиссы.

Я тоже наряду с позитивными моментами получила и негативный опыт общения с беженцами. Когда тебя мужчины вожделенно рассматривают как женщину, когда меня обозначают «неверной», потому что я христианка – это моменты, когда мне самой бы хотелось, чтобы все было совсем по-другому. Но в первую очередь нам нужно всем уяснить: мы – люди. И надежда только на то, что именно человечность приведет к правильному решению.

Перевод с немецкого – Дмитрий КУЛИЧЕВ