Мнения

Болезнь никогда не проявляется сразу. Она зреет, набирает силу, готовится, чтобы в момент, когда придет ее время, развернуться во всей своей первозданной красе и мощи – потоках выделений, лающем кашле, температуре, а то и в чем-нибудь несравненно худшем. Причем не только в случае с отдельно взятым человеком, но и обществом в целом.

И кажется, вроде все вполне себе. Может быть, не совсем хорошо, но, по крайней мере, правильно. Вот из моря по воробьям постреляем, так, чтобы все остальные в штаны от ужаса наложили. Хрен редькой заместим, и даже слово для этого специальное придумаем. Ближних задохликов отчебурашим так, что они даже до елдыриной слободы доползти не сумеют. Тому, как царь-батюшка прочим самодержцам фиги в рыло сует, а они ему даже по сопатке отвесить не в состоянии, погордимся. Ну а уж после этого «хорошо» и наступит.

Вот только портят эту радужную картину легкие пока еще, но от этого не менее тревожные симптомы. Как небольшой зуд при начале чахотки и первые слабые покашливания на ранней стадии туберкулеза.

Нет, я не буду ни восхищаться Мюнхенским, Валдайским и прочими громкими выступлениями Владимира Путина, ни критиковать их. Речи в политике – это всегда и везде не более чем ширма, под которой передаются «сигналы» для избранных и запускаются «страшилки» для всех остальных «экспертов».

Не стану анализировать проявления всесторонней «поддержки» и «гордости». С этим тоже никаких проблем никогда не возникало. Помню, классе в восьмом мне подвернулся под руку увесистый кирпич «Лицом к лицу с Америкой» о ярком посещении Никитой Хрущевым США, которые тогда еще не превратились в «Пиндостан». В конце по традиции шли письма, поступившие генсеку от советских рабочих. Одно из них помню до сих пор (не дословно, но близко к тексту): «И правильно сказал Никита Сергеевич, если они не перестанут подбрасывать нам дохлую кошку, мы им дохлых крыс накидаем». Точь-в-точь лента фейсбука.

Откажусь от аналогий между нынешним и прежними генсеками. Если что и отличало прежних в лучшую сторону, так это то, что их окружение и близкие хоть и любили до Парижу за шмотьем смотаться, но ни денег, ни детей, ни имущества, ни потаскух элитных в стане врага не держали. Хотя, конечно, спортивной формы им бы подзанять не помешало, пусть даже без крайностей в лице стерхов и прочих экзотических тигров.

И даже не стану сравнивать общие тренды в международной политике – альянс свободолюбивых, но крайне продажных и сильно недоразвитых держав, военная поддержка «законных союзников» и прочая дребедень, которую хоть движением, хоть блоком, хоть ШОС (правда, здесь в качестве недоразвитого выступает как раз не Шанхай), хоть БРИКС, хоть груздем назови.

В конце концов в России, СССР, России, Великом княжестве московском, а до него в трех десятках более мелких удельных образований политика и жизнь народа развивались в параллельных вселенных. Да, впрочем, только ли в России?

Тревожит на самом деле не это. По-настоящему настораживает сначала робкий, а теперь откровенно усилившийся тренд «старых песен о главном». ГОСТовская тушенка, такое же, простите, г*, как и то, что выходило под видом пищевого продукта в позднем Союзе. Я знаю, поверьте, я еще застал очереди за совершенно неприглядной и несъедобной колбасой, которую называли «хлебец». Возрождение норм ГТО, которые, может, изначально что-то и значили, но к 80-му году превратились в такую же тупую рутину, как ежегодное бумагомарание чиновников всех уровней и мастей на тему того, как мы будем реализовывать основные задачи, сформулированные в очередном послании президента (пленума, съезда ЦК КПСС), при том, что и президент, и чиновники прекрасно знают – никто ничего выполнять не будет и не собирается. Да и не для того он, в конце концов, повторяет одно и то же (кто не верит, может перечитать, я перечитывал), чтобы это во что-нибудь воплощалось. Вот теперь еще и патриотическую молодежную организацию возрождать собрались, причем все фракции, слившись в едином братском поцелуе.

Но самое поганое, что происходит весь этот треш не по инициативе власти – здесь она в кои-то веки следует за народными желаниями, – а рождается в глубинах массового подсознания. Поганое, потому что когда общество устремлено вперед, оно, может, и вспоминает о прошлом не самым последним словом, но вернуться в него не стремится. Потому что как бы хреново не было сейчас, лучшее, конечно, впереди. В это не просто верят, этим живут. А вот когда приходит сперва ощущение (до осознания у многих в принципе не доходит), что не только движение прекратилось, но даже видимость его уже перестала быть правдоподобной, тогда и начинается ностальгия по «золотому троянову веку».

«Сразу после войны разруха, а цены снижали». «При Маленкове можно было корову держать». «Денежную реформу (хрущевскую) провели, деньги стали меньше, а цены остались прежними». «Раньше партийное начальство такого себе не позволяло». Все эти фразы я слышал года с 1979-го (может они раньше произносились, тут я могу фиксировать только то, что помню). Сначала не так, чтобы слишком часто, потом все чаще и громче. Потом наступило время «возвращения к ленинским заветам и социализму с человеческим лицом». А закончилось все, как мы помним, «величайшей геополитической катастрофой».

P.S. По доброй традиции соцсетей, самым распространенным аргументом «против станет»: а что, в толерастной Европе все хорошо? Вот если честно, какая мне к черту разница, что там у них происходит? Какой смысл разоряться по-аглицки, если и по-русски все труднее сытым оставаться?

И да, я бы не хотел вернуться в Советский Союз. Не потому, что там было так уж омерзительно плохо. Там было точно так же, как здесь. Если заменить «курс доллара» на «где достать колбасу», по сути ничего не изменится. Не важно, каким содержанием наполнять проблему, суть проблемы от перемены ингредиентов сильно не пострадает. И чем раньше страдающие инфантилизмом любители «старых песен» поймут, что рая нету нихрена – ни в настоящем, ни в будущем, ни тем более в прошлом, тем меньшими потерями это, в конечном итоге, обернется для них.