Жизнь

В окрестностях Старочеркасска вовсю готовятся к визиту Патриарха Кирилла – спешно кладут новый асфальт, на рекламные щиты вдоль дороги вешают баннеры «Предстоятелю Русской церкви – многая лета!». А я еду на шермиции – традиционные игры казаков, которые проводятся на Дону с 2009 года.

Собираясь туда, я рассчитывала увидеть что-то подобное фестивалю «Донская лоза», но вместо постов ДПС на перекрестках стоят ребята в камуфляже и казачьей форме с плакатами на самодельных деревянных рамках и указывают путь. Государство не принимает никакого участия в проведении этих состязаний, мероприятие организуется и спонсируется добровольными объединениями неравнодушных и ратующих за сохранение традиций вольных казаков.

Шермиции проводятся в старинной земляной крепости Святой Анны (1731 г. постройки). Во времена турецких войн здесь базировалась русская армия, а теперь дикое поле, ветер колышет траву.

Сегодня здесь собрались казаки со всей России – донские, кубанские, терские. В фурах-коневозках привезли лошадей конные клубы из Семикаракорска, Должанской, Суровикино, Самары и даже из г. Александрова Владимирской области. Почти все мужчины в папахах – и годовалые, едва ковыляющие малыши, и деды с военной выправкой. Приехали сюда и казачки, на конкурс женского костюма («Мы из станицы Манычской» – охотно рассказывают яркие красотки, – «как едешь на Багаевку, видишь церковь слева на бугре, там наша станица»). Хоровые коллективы выступают на маленькой сцене, зрители аплодируют, кричат «Браво»! «Не «Браво», – поправляют деды, – «Любо! Любо, братЫ!».

Слева от входа – пешие состязания, справа – конные, посередине самодельный деревянный крест с колоколами, здесь перед началом игр было построение, молитва и освящение воинских оружий. В стороне раскинули палаточные лагери приезжие казаки. Среди автомобилей с краснодарскими, ставропольскими, волгоградскими номерами стоит одна запыленная «Лада» 43 региона. Представитель «Шорного двора Медведева» из Кирова проехал 2000 км, чтобы привезти главный  приз конных состязаний – седло собственной работы.

Возле конников толпа из желающих сфотографироваться, и я их понимаю: кони шикарны, да и всадники колоритны – в папахах, черкесках (кубанцы), в рубахах и гимнастерках (донцы). Прищурясь, смотрит на них пожилой казак в белой черкеске.

– Я сам из Каневской, а это тоже наши ребята, должанские, болею за них. Видел я тут и терских, и калмыцких казаков. Сам я потомственный казак, дед мой был полный георгиевский кавалер, а я вот, видите, без медалей. Сейчас реестровые казаки их выдают друг другу просто так, не за подвиги, а я этого не признаю.

Пока не начались конные игры, гуляю по ярмарке, смотрю на пятилетних казачков, сражающихся на пиках, пью чай из самовара. На валах крепости, прямо в высокой траве, расположились зрители, среди них казак в необычном костюме.

– Вы из запорожских? – интересуюсь я.

– Нет, я донской, это одежда казаков XVI века. Мы представляем хор традиционной старинной казачьей песни «Наслѣдiе». Ездим по хуторам, собираем старинные песни, которые бабушки помнят. Сегодня мы не выступали, так, на разведку приехали.

И вот – начало конных состязаний! В субботу – обязательные выступления с пикой и шашкой, а в воскресенье джигитовка и показательные выступления. «Поле готово!» – говорит судья, и мчатся конники, срубая шашкой лозу слева и справа, вращая на скаку одной рукой тяжелую пику.

После конных выступлений начнется конкурс женского казачьего костюма, но я его, к сожалению, не увижу – уезжаю, чтобы завтра вернуться на джигитовку.

В воскресенье зрителей поменьше, а конников больше. Пока они готовятся, судья Александр Щеглов, он же основатель и руководитель «Конной школы им. генерала Бакланова» из г. Суровикино Волгоградской области, рассказывает об истории конных упражнений, о том, как они применялись казаками в бою. Приглашает всех на занятия – они абсолютно бесплатны, филиалы школы есть в разных городах России, иногородним предоставляется жилье и обучение в учебных заведениях.

И вот начинается самая зрелищная часть шермиций – произвольная программа по вольной джигитовке. Самый юный казак – десятилетний Стас Тарелкин из Семикаракорского конного клуба «Трехречье» не хуже взрослых скачет, стоя на седле, повиснув на одной руке («казачий вис»), и выполняет другие не менее захватывающие трюки. В клубе занимаются и девушки-казачки («Не загонишь их борщ варить», – шутит судья). Кони в этих клубах не простые – снимались в «Тихом Доне» (сериал 2015 года, режиссер Сергей Урсуляк). Они лихо берут огненные барьеры («Казачий конь не боится ни огня, ни танка!»), всадники показывают искусство езды на двух конях одновременно, «пирамиду» (когда двое конников держат на плечах третьего), прыжки через «живой барьер». Скачут и задом наперед, и вниз головой, спрыгивают и запрыгивают на скаку, кладут коней на землю (в искусстве казачьего конного боя этот прием применялся в засаде – клали коней, прятались за их спинами, а при приближении врага отряд как будто вырастал из высокой травы).

Конный клуб «Борская крепость» из Самары показал настоящий рыцарский турнир, как в Средние века. А ученик «Школы им. генерала Бакланова» –  искусство джигитовки на коне без седла и упряжи.

– Если обучение в вашей конной школе бесплатно, на какие средства вы существуете? – спрашиваю я у Александра Щеглова.

– Городская администрация выделяет нам деньги на корм лошадям и чисто символическую зарплату трем сотрудникам – по 5000. Остальное ребята зарабатывают сами, выступлениями. Уже построили дом для иногородних учеников. Жаль, конечно, что государство никак не помогает, даже до сих пор не признают казаков народом. Так обидно: калмыки – народ, чуваши – народ, а мы, получается, нет. Но, несмотря на гонения со стороны советской власти, казачеству удалось сохранить традиции, и сейчас мы делаем все, чтобы их возродить. Вот на эти шермиции съехались казаки со всей России, а раньше они проводились на местном уровне, в станицах.

Самая волнующая часть – награждение призеров кубанками и оружием от «Донской Ремесленной Фабрики». «Носите кубанки всегда и не стесняйтесь говорить, что вы казаки», – напутствует судья. У него сегодня особенный повод для гордости – первое место и приз, седло от «Шорного двора Медведева», завоевал его старший сын. «Любо!», – кричат все и аплодируют. – «Слава Богу, что мы казаки!».

Расходятся зрители, усталые конники, привязав лошадей, обедают, а меня зовут к костру казаки-староверы из Ставрополья. Помолившись перед едой, принимаемся за уху и беседуем о традициях. С ними два очень самостоятельных казачонка. «Я уже не дите!» – говорит младший, пятилетний Ратмир. «У нас женщины сыновей не воспитывают», – говорит взрослый казак. – «Так мужчину испортить можно».

– А нагайкой бьете детей? – задаю я животрепещущий вопрос.

– Не все так просто. Если он осознает свою вину и сам мне нагайку принесет, только тогда могу его вразумить. А если нет – то на нет и суда нет. И опять же, если он думает, что я лишнего всыпал, имеет право вернуть столько ударов, сколько считает нужным. У нас все на равных.

В лагере ставропольцев удивительный дух спокойствия и гостеприимства.  Всех зовут к котлу, не спрашивая, кто ты и откуда, казак или нет, какой веры. Трудно поверить, что такие люди живут в современном мире.

– Как вам удалось сберечь казачьи традиции и старую веру? – спрашиваю я у высокого голубоглазого бородача Егора Сиркова, руководителя проекта «Казачья наука» и автора одноименной книги. – Что вообще делает казака казаком?

– Вера, воспитание и покаяние. Казак – это православный воин. Поэтому советская власть в свое время и устроила геноцид казачества, образ казака опорочили, предали лжи и забвению, и, к сожалению, у многих до сих пор в голове ложный образ казаков как разбойников, пьяного быдла, палачей рабочего класса. А ведь 70% российских земель присоединили казаки! Правда, власти никогда нас особо не любили и побаивались – за непокорность, за сильный дух. И сейчас наша задача – возродить веру и традиции.

...Собираются в путь казаки. Сворачивают палатки, заводят коней в коневозки. Желают друг другу «ангела-хранителя в дорогу». Пустеет Аннинская крепость, лишь пепел от костров напоминает о том, что здесь были люди, игры, веселье. Следующие шермиции – в мае. Я приеду.