Жизнь

В Старочеркасский мужской монастырь я попала абсолютно случайно и спонтанно – вместо конкурса женского казачьего костюма в первый день шермиций. Друзья отправлялись туда на экскурсию, и я подумала: когда еще выпадет шанс узнать, как в XXI веке живут люди, давшие три обета: нестяжания, смирения и целомудрия?

В центре станицы Старочеркасской много интересных и удивительных вещей – майдан, на котором собирался в старину казачий Круг, цепь, которой был прикован Стенька Разин, Войсковой Воскресенский собор – первый каменный храм на юге России. В уличных кафе подают блюда донской кухни – уху, жареную селедку. Все домики двухъярусные, старинной архитектуры («казачьи курени»): на первом этаже из камня («низы»)  – хозяйственные помещения, кухня, а второй, из дерева, жилой, с обязательной террасой – «балясами». У ворот бабушки продают сувениры, насвистывая на керамических флейтах в виде фигурок зверей и птиц. В церковной лавке помимо обычного ассортимента продается экологически чистая продукция монастыря – хлеб и мед, сметана и творог. У молочных продуктов давно забытый вкус: никакого пальмового масла и прочих добавок, сметана просто тает на языке, оставляя чудесное сливочное послевкусие. По монастырскому подворью прогуливается толстый рыжий кот, его тут любят, холят и лелеют. «Когда попал к нам, был худой, облезлый», – говорит такой же рыжий послушник Александр, поглаживая коту пузо. – «А стал вот какой!».

Экскурсии по Старочеркасску проводит бывший историк, уроженец станицы Манычской, послушник Георгий. Мы сидим на солнышке и беседуем о монастырской жизни.

– Расскажите, пожалуйста, об истории монастыря.
– До революции здесь был Ефремовский женский монастырь. Вдова полковника Данилы Степановича Ефремова, оставшись единственной наследницей, обратилась к правящему архиерею с прошением основать девичий монастырь на месте ее имения. Ефремовская обитель была знаменита на весь Дон – около 400 сестер, обширное рыбное хозяйство, бахчи, огороды, фермы. В монастырскую школу отдавали дочерей не только казаки, но и богатые купцы, промышленники. А в 1924 году большевики закрыли монастырь, инокинь выгнали зимой прямо на улицу, не дав одеться, посадили в сани и повезли в Аксай – волостной центр. Почти все замерзли в пути. Подворье разграбили, церкви разрушили, в бывших монастырских зданиях организовали школу для глухих и умственно отсталых детей. Все пришло в запустение, но, к счастью, в 1970 г. был основан Старочеркасский музей-заповедник, и потихоньку началось восстановление подворья.
Нашему монастырю всего 20 лет, на сегодняшний день он единственный в области. Первоначально было 10 человек насельников, мы ночевали в спальных мешках, восстанавливая храм изнутри (снаружи он уже был отремонтирован силами музейных работников). В 1995 году казаки станицы Гниловской подарили монастырю большую Донскую икону Божией Матери. С ней по двунадесятым праздникам проходят крестные ходы.

– Что побуждает людей постричься в монахи, может ли прийти к вам человек «с улицы»? Приходит ли к вам молодежь?
Люди приходят по совершенно разным причинам. Кто-то хочет посвятить себя  служению Богу, а есть такие, кому больше некуда идти. Но монахом может стать далеко не каждый. Первые несколько лет человек живет в трудниках (проживает и работает в монастыре, но еще не выбрал монашеский путь), батюшка смотрит на его поведение. Потом переходит в послушники (прошедший в монастыре послушания трудник, получивший благословение носить подрясник и скуфейку), ну а затем может принять постриг. Молодежь – ну вот, например, отец Лаврентий сразу после университета пришел, в 22 года. Сейчас ему 40.

– Какова она – монастырская жизнь?
У нас как в армии – делаешь все, что тебе велят. У каждого свое «послушание» (повседневные обязанности – Богудония), я – чтец и экскурсовод. В монастыре свое хозяйство – коровник, пасека, огород, пекарня. Братьев немного – всего 21 человек, поэтому монастырь небогатый, существуем на пожертвования. Службы для всех обязательны утренняя и вечерняя, они длятся дольше, чем в мирской жизни. Тем, кто по здоровью не может все время стоять, дозволяется присесть: как говорится, лучше сидя думать о Боге, чем стоя – о больных ногах. После утренней службы все расходимся на свои послушания – кто на работы, кто остается в церкви. Мяса мы не едим вообще, в скоромные дни – рыба, а в постные только овощи. Дел в монастыре много, поэтому приходится на кухонные работы нанимать женщин-поварих.

– А разве можно женщинам входить в мужской монастырь, это не искушение?
Они же не живут в монастыре и не являются трудницами – это наемные работницы. Мы им снимаем дом в станице. Конечно, женщине в мужском монастыре быть не положено, но что поделаешь, ситуация безвыходная, братьев мало и людей на кухню не хватает. Да и не каждый к этому делу имеет способности, приготовить надо еще суметь.

– Пользуетесь ли вы достижениями цивилизации – мобильными телефонами, бытовой техникой?
А как же, конечно. Вот у меня, например, подрясник запачкался – кидаю его в стиральную машинку. Греха в этом нет. Есть монастыри в горах и других отдаленных местностях, где нет ни водопровода, ни электричества, им тяжелее. Телевизоров у нас, конечно, нет, но это и к лучшему – такой примитив сейчас показывают, однотипные шоу и сериалы. Что они дают для души? Ничего, только отупляют людей.

– А как вы решили стать монахом?
Ну, я из потомственных казаков, получил православное воспитание, закончил истфак РГУ, а когда началось восстановление монастыря, пришел в обитель. Но я не монах, 18 лет в послушниках живу по своему желанию. Иногда я езжу в гости к родственникам и думаю, что жить «в миру» уже не хочу. В монастыре спокойно, еда, лекарства – все нам дают. Вот похолодало, пошел в рухольную (кладовая монашеской и необходимой мирской одежды в монастыре), выдали мне куртку, я и знать не знаю, сколько она стоит. На нашу жизнь не влияет курс доллара, политика, живем спокойной, размеренной духовной жизнью. В миру люди думают в основном о деньгах. Вот ты, например, чем занимаешься?

– Да вот статьи пишу об интересных местах нашей области.
Ну это дело хорошее, – снисходительно соглашается Георгий.  – Однако, уже половина пятого, пора мне на вечернюю службу.

Прихрамывая, он удаляется в сторону храма, а я медленно иду вдоль улицы, мимо куреней и лотков с сувенирами. Иду обратно в свою привычную жизнь, полную тревог и волнений, возвращаюсь к работе, квитанциям за отопление, телевизору и ноутбуку. А братия собирается на молитву за нас, грешных. Так и живем.

Мария ХАРИТОНОВА