Люди

Мария Петренко – основатель и креативный директор дизайн-студии HADROUT, Ферндейл, штат Мичиган. Причина, по которой мы о ней расскажем, состоит в том, что она – наша, родная, из Таганрога.

— Училась я здесь, в Радиотехническом, и училась плохо, — говорит Мария — всю жизнь я хотела рисовать. А поскольку родители были инженерами, то и я должна была получить «достойную профессию», после чего я могла заниматься чем угодно, хоть балетом. Так я и училась, с бухты-барахты.

Затем в университете прошел слух, что скоро к нам приедут по обмену студенты. «Перенимать опыт», - как говорили наши преподаватели. Мы же в 92 году были впереди планеты всей… так вот, требовались студенты, которые обладали сразу двумя достоинствами – умением говорить по-английски и квартирой в городе. На тот момент мой английский находился на уровне 8-ой школы: «лондон из зе кэпитал оф грейт британ» и знании, что Лондон находится на каких-то там островах. На этом знания заканчивались.

Во мне же всегда жил дух авантюризма. В детстве я всем врала — тем, кто меня слушал — что буду стюардессой; мне хотелось посмотреть мир. «Если сможешь говорить по-английски, - сказал мне заведующий кафедры, — мы тебе на четыре дня дадим англоговорящего студента». И вот, пока все на пляже, я учу английский. Все это закончилось тем, что я в течение четырех лет принимала одного из четырнадцати иностранных студентов.

Туда

По программе обмена, я, как принимающая сторона, также имела право поучиться в США. Но вместо меня ездил долгое время кто-то другой. Когда же это вскрылось, был большой скандал, и одним днем мне позвонили и сказали: «Через пять дней получаете визу и уезжаете в Америку». Через десять дней я с двумя другими студентами  попала в неизвестную мне страну. Мы учились в Мичиганском университете на кафедре инженерии. Нам полностью оплачивалось обучение и проживание. Там я училась пять месяцев, после чего вернулась обратно.

Все произошло так быстро, что первую поездку я даже не могу назвать эмиграцией: классы, уроки, книжки, конспекты. Быт для меня был диковинкой: кредитные карты, e-mail. Мне многое было непонятно: я не понимала еду, людей, порядки и менталитет. Представьте, вы заходите в лабораторию, а люди на учебе – и с едой! Кто-то лежит на полу и пишет ручкой в тетрадке. А я всю жизнь – да за партой, сидела подолгу, писала в тетрадочку себе что-то…

Обратно

Уровень и стиль жизни разнился настолько, что по приезде домой у меня случилась депрессия, и я поняла, что жить в России не хочу. Мне дали посмотреть в замочную скважину на другую жизнь, на хорошую жизнь, а затем вернули в Таганрог 92-го года. И вы сами подумайте: чем заняться молодому специалисту в начале девяностых. Работы нет, технологий нет, ничего нет. Мне хотелось открыть свою компанию, стать всемирно известной, ездить на дорогой машине, честно заработанной. И с этими амбициями я была одинока. «Че ты, мать, выйди замуж, тебе что, больше всех надо?».

Желание рисовать никуда не делось. Я говорила о планах стать художником родителям. «Ты будешь сидеть на Красной Площади и рисовать карикатуры?», — спрашивали родители. А я видела огромные растяжки в Нью-Йорке и анимированные яркие экраны.

Опять туда

Выйти замуж или пойти на рынок, продавать что-нибудь? Ничего из этого. Как потом оказалось, эмигрировала не я одна. Практически весь мой поток также переехал в другие страны. Люди уезжали, потому что просто не было другого выхода.

Я поехала учиться в американскую магистратуру и стала специалистом в области маркетинга и рекламы. Сразу после работы меня взяли работать в одну из рекламных студий на Манхеттене. Я занимала должность Junior-Junior — это типа маленького слуги, который рисует по мелочи и дорисовывает за всеми. Мне же казалось, что я супердизайнер и супердиректор, и било по самооценке это не слабо. Я рисовала вещи, которые мне казались весьма достойными, сейчас же мне от них больно и страшно.

Первый блин

Я хорошо помню своих первых клиентов. Это были финские авиалинии, первая компания, которая решила разукрашивать свои самолеты. Это было очень сложно: давали треугольник, который на экране выглядел не более трех сантиметров, и на нем нужно было что-то нарисовать. Я не знала, что это будет вертикальный стабилизатор самолета, и мне казалось, что я занимаюсь какой-то ерундой… Спустя много лет в Париже я увидела финские самолеты, увидела результат своего труда. Это были непередаваемые ощущения: хотелось прыгать и кричать всем на свете, что все это – все это! — придумала и нарисовала я!

Работать мне было сложно, да и предпринимательская жилка не давала спокойно жить. Помню, как уволилась с работы, сидела в машине и плакала. Я позвонила маме и сказала, что уволилась. Мама сказала: «Ты сошла с ума. И что ты будешь делать?» Я сказала: «Открою свой бизнес».

Первые заказы пришли от клиентов, с которыми я общалась, работая в других студиях. Сильно помогали и 10 Addy. Addy, которые у меня были. (Addy – это своего рода «Оскар» в рекламе, - прим. Богудонии).

Идея состояла в том, чтобы собрать под одними знаменами людей трех сортов. Первые – это айтишники, которые хорошо разбираются в технологиях и вебе; вторые – это дизайнеры, самого широкого профиля, начиная от бросания краски на стену и заканчивая сайтами, и третьи – это маркетологи, которые изучают поведение пользователей и то, почему ты купил полный пакет продуктов в супермаркете, когда зашел за зубной щеткой. В Америке эти три касты никогда вместе не собираются: они вместе не едят, не пьют и не разговаривают. Мне нужны были лучшие дизайнеры, хорошие программисты и грамотные аналитики, чтобы на каждом этапе моего будущего техпроцесса работал профессионал.

Название

Какое-то время мне пришлось работать нелегально. Я работала, мне много платили чеками, и бухгалтер сказал, что мне нужен счет в банке, нужно организовать компанию. Я уже была соучредителем компании Orange Egg, хотела предложить платить по счетам той компании, но бухгалтер посоветовал создать что-то новое. Чисто технический момент – чтобы было проще вести бухгалтерские дела.

Мои самые лучшие воспоминания связаны с местом, где жила моя бабушка – деревня, которая называется Гадрут. Это, на самом деле, удивительное место, я могу много о нем говорить, и все равно ничего не скажу толком. Там своя энергия Великого Добра, и я очень болела всем этим.

Когда мне позвонил бухгалтер, я как раз собиралась отправиться к родственникам в Нагорный Карабах, и у меня на столе лежали билеты. Я бросила взгляд на стол и увидела Гадрут. «Все равно это никто никогда не увидит», - подумала я и сказала: «Давайте назовем Гадрут». «Чего-чего?» - сказал бухгалтер. Я назвала по буквам, и до сих пор не желаю, что назвала компанию именно так. Клиентам же я рассказываю удивительную историю про гранат и деревню, где Восток встречается с Западом. Честно скажу: первоначально глубокой идеи никакой не было, сейчас же в плане маркетинга это все отлично работает.

Все ж гениальное просто.

Стиль правления

Я не авторитарный человек. Я не собираю планерки, и не говорю людям, что им делать. Я ищу тех, у кого есть жажда приключений, которые сами себе менеджеры. У меня нет четких критериев – главное, чтобы человек был хороший. Если в компании появляется человек, который не вписывается в коллектив, я очень переживаю. Ну и на квалификацию смотрю, конечно же. Основное направление, в котором мы работаем – это дизайн. Я считаю, что дизайнером нельзя стать, и им нужно родиться. Если человек понимает сочетание цветов, знает, где нужен красный, а где серый - мы с таким человеком точно найдем общий язык.  

Русская

До того, как отношения между США и Россией ухудшились, предрассудков не было. Мало того: у каждого продукта есть своя родина. Сигары должны быть из Кубы, парфюм должен быть из Франции, а программисты – из России. Наличие русских в нашей команде всегда было нашим козырем, который я не стеснялась показывать.

Сейчас это все по-другому. Мои русские сотрудники и мои русские корни – большое препятствие. Мы теряем клиентов и деньги. Вот недавно был конкурс из 13 компаний, где мы выиграли, но произошла заминка – организаторы тендера только после проведения узнали, что часть нашей команды из России. Люди не боятся русских и относятся к ним спокойно, но переживают за свои проекты – вдруг опять санкции, железный занавес, прекращение дипломатических отношений. За все годы сейчас эта проблема стоит наиболее актуально.

Клиенты

Как считать клиентов? По количеству завершенных сайтов? Если так, то их у нас около двухсот пятидесяти. Если же говорить о персоналиях, то таких клиентов около 50-60. Наши клиенты – это детройтовский Music Hall, сигарный конгломерат La Casa и множество других. Многим мы делаем не просто сайт: мы организовываем шоу, придумываем упаковку и рекламные щиты.

С хорошими клиентами, как с бывшей женой – никогда не расстаешься. Я могу сделать человеку проект, потом он уходит на три года, после чего возвращается, и ему нужен полный фарш. «Сделайте мне все, у меня на это нет времени».

В России

В России бы вести бизнес не смогла. Я очень много потеряла русской культуры. Я плохо пишу по-русски, я не знаю бизнес-этику, я не представляю, как проводить собрание перед русскими сотрудниками. У вас сильно выражена так называемая power distance (субординация), у нас, в Америке, такого вообще нет.

Будущее

Даже по американским темпам мы развиваемся достаточно интенсивно. Компании приходят и уходят, в Америке это обыденность. Наши же клиенты ценят именно нашу стабильность, это их удивляет и зачаровывает. У нас маленькая текучесть кадров и очень стабильный продукт. Отсутствие турбулентностей – очень хороший знак.

Совет

Продолжайте мечтать. Все великие события — открытие химического элемента, полет в космос — совершаются одним человеком. И больше усердия. Больше и больше работайте. Относитесь легче к жизни и верьте в себя. И много работайте. Очень много работайте.